Дремлющий демон Декстера - Страница 11


К оглавлению

11

– Теперь слушай, – повторяет Гарри, и я смотрю на него.

Но он смотрит в сторону, поверх умирающего огня, куда-то далеко… в будущее, что ли?

– Такие дела, – говорит он, и я внимательно слушаю. Гарри всегда так начинает, прежде чем раскрыть тебе истину высшего порядка. Так он говорил, когда научил меня закручивать мяч и бить хуком слева. Такие дела, говорил он, и так было всегда, именно так.

– Я старею, Декстер. – Он подождал, чтобы я возразил, не дождался и кивнул. – Думаю, люди с возрастом начинают понимать вещи иначе. Вопрос не в том, что становишься мягче или начинаешь видеть вещи не черно-белыми, а серыми. Я правда думаю, что понимаю вещи иначе. Лучше.

И он смотрит на меня своим фирменным взглядом, с выражением этакой трудной любви в голубых глазах.

– О'кей, – отвечаю я.

– Десять лет назад я бы отправил тебя в какое-нибудь исправительное заведение, – говорит он, а я моргаю.

Я почти чувствую физическую боль, но ведь я сам о таком подумывал.

– Думаю, что я понимаю жизнь. Я знаю, кто ты такой, и я знаю, что ты хороший парень.

– Нет, – говорю я.

Получается как-то тихо и слабо, но Гарри слышит.

– Да, – твердо говорит он. – Ты хороший парень, Деке, я знаю. Я знаю, – почти про себя говорит он, может быть, для пущего эффекта. Потом смотрит прямо мне в глаза. – Иначе тебе было бы все равно, что думаю я и что думает мама. Ты бы просто делал что хочешь. Ты не можешь без этого, я понимаю. Потому что… – Он на мгновение останавливается и смотрит на меня. От этого я чувствую себя очень неловко. – Что ты помнишь о том, что было раньше? Ты понимаешь, о чем я. До того, как мы тебя взяли.

Тема до сих пор для меня болезненная, даже не знаю почему. Мне было всего четыре.

– Ничего.

– Хорошо, – продолжает Гарри. – Такое лучше не помнить. – До конца жизни он никогда не скажет больше, чем сказал в тот раз. – Но даже если ты не помнишь, Деке, это повлияло на тебя. Потому ты такой, какой ты есть.

И самое странное – он улыбается своей легкой, почти смущенной улыбкой.

– Я ожидал чего-то такого. То, что с тобой произошло, когда ты был совсем малышом, повлияло на тебя. Мы пытались исправить, но… – Он пожал плечами. – Оно оказалось сильнее, намного сильнее. Оно добралось до тебя слишком рано и так и останется с тобой. Будет подталкивать к убийству. И ничего с этим не сделаешь. Тебе не уйти. Но… – произносит он и снова смотрит вдаль. – Но ты можешь им управлять. Контролировать. Выбирать… – Слова подобраны с невероятной тщательностью. – Выбирать, кого…

И улыбнулся такой улыбкой, которой я у него никогда не видел, такой холодной и сухой, как пепел погасшего костра.

– Есть много людей, которые заслуживают этого, Деке… Несколькими скупыми словами он придал форму всей моей жизни, всему во мне существующему, тому, что я есть и кто я есть. Чудный, всевидящий и всезнающий человек. Гарри. Мой папа.

Если бы только я был способен на любовь, как бы я любил Гарри.

Гарри давно уже умер. Но его уроки продолжают жить. Не из каких-то теплых и сентиментальных чувств и эмоций. Просто он был прав. Я находил этому все новые и новые доказательства. Гарри знал, и Гарри хорошо меня выучил.

«Будь осторожен», – говорил Гарри. Он учил меня осторожности так, как только коп может научить убийцу.

Учил выбирать тех, кто заслуживает смерти. Учил убирать за собой. Учил не оставлять следов. Учил избегать эмоциональных проявлений: они приводят к ошибкам.

Конечно, осторожность распространялась далеко за пределы только убийства. Быть осторожным также означало создание себе обыденной личины. Структурируй. Будь коммуникабельным. Имитируй жизнь.

Все это я выполнял, очень тщательно выполнял. Я стал почти совершенной голограммой. Вне подозрений, без упрека, выше позора. Аккуратный и вежливый монстр, соседний парнишка. Даже Дебору я всегда дурачил, по крайней мере наполовину. Конечно, она верит в то, во что хочет верить.

И именно сейчас она верит в то, что я могу помочь ей раскопать эти убийства и одним прыжком начать новую карьеру. Что я катапульта, которая перенесет ее из сексуального голливудского наряда в костюм деловой леди. И, конечно, Деб права. Я способен ей помочь. Но я не совсем хотел ей помогать – приятно видеть хорошую работу другого убийцы, я испытывал какую-то эстетическую связь или…

Эмоциональную вовлеченность.

Ну! Вот оно. Несомненно, я нарушал Кодекс Гарри.

Я повернул катер назад, в сторону канала. Уже полностью стемнело, но я ориентировался на огни радиовышки в нескольких градусах левее того места, куда направлялся.

Гарри всегда был прав, и сейчас он тоже прав. «Никогда не связывайся с эмоциональными делами», – говаривал Гарри.

Я помогу Деб.

Глава 5

Наутро шел дождь. На дорогах – ужасные пробки, так всегда бывает в Майами, когда идет дождь. Некоторые водители снижали скорость на скользкой дороге. Это вызвало негодование остальных, и они, не переставая, сигналили, орали из опущенных окон, обгоняли по обочине, яростно виляли в хвосте этих медлительных болванов и грозили им кулаками.

На эстакаде Ле-Джун огромный грузовик с молоком вынесло на правую полосу, и он задел автобус католической школы. Грузовик перевернулся, и теперь пятеро девчушек в шерстяных юбках из шотландки с оцепенелым выражением на лицах сидели в огромной луже молока. Движение на целый час почти остановилось. Одну из девочек уже отправили на вертолете в госпиталь Джексона. Остальные по-прежнему сидели в своих форменных платьицах в молоке и смотрели, как взрослые орут друг на друга.

Я постепенно продвигался вперед, слушая радио. Оказалось, что полиция идет по горячим следам тамиамского мясника. Никаких деталей не сообщалось, но капитан Мэттьюз был в ударе. Он озвучил ситуацию так, как будто лично произведет арест, как только допьет кофе.

11